Пока вы у себя на заводе (в КБ, НИИ, конторе - нужное подчеркнуть) мечтали об интересной работе, приличных деньгах или новой модели "Москвича", кто-то придумал скрестить социалистическую систему хозяйствования и кооперацию. В поисках автора идеи наш корреспондент дошел до госдумовского кабинета Николая Ивановича Рыжкова.

- Николай Иванович, кто автор идеи возрождения кооперации в стране?

- Сейчас трудно сказать, что вот был какой-то один человек, который сказал: "Давайте вернемся к кооперации". Я думаю, что этот вопрос постепенно созревал. Он созревал с 1983 года, когда Ю.В. Андропов поручил нам - а я в ЦК работал, секретарем ЦК по экономике -Долгих, Горбачеву и мне разработать концепцию дальнейшего развития экономики. В то время все говорили о развитии, об изменениях, а какие изменения? Выхватывали какие-то частности, куски. И Андропов тогда говорил, что надо определиться, куда нам идти, как идти и  надо еще разобраться, что же мы построили. То есть, он был в раздумии все время. Разработку концепции мы заканчивали уже при К.У. Черненко. В комиссию к тому времени к нам троим добавился Тихонов, Предсовмина. В ходе разработки концепции мы пропускали через себя в течение года колоссальное количество народа - специалистов, директоров заводов, известных ученых-экономистов, и буквально шел конвейер людей, так что мы не с чистого листа работали. И ученые-экономисты были благодарны нам, что мы стали встречаться, что они стали востребованы. Это такие люди, которые тогда не были наверху, их имена особо не звучали: Попов, Богомолов, Азарян, Аганбегян, Ситарян, Абалкин, Гвишиани, Заславская. Я называю только те имена, которые потом стали на слуху. И вот теперь, по прошествии лет, я могу сказать, что концепция на 70% была правильной. В ней, в частности, было решено совершенно по-другому подойти к деятельности государственного предприятия, и на основании этого родился Закон о государственном предприятии, над которым мы также долго работали, и тогда вспомнили о кооперации. Еще в начале разработки концепции Ю.В. Андропов говорил, что не надо копья ломать, дело новое, надо очень взвешенно подходить, чтобы не навредить стране. И тогда было решено проводить широкомасштабный эксперимент. Итоги эксперимента были подведены к 1987 году, в результате был принят Закон о государственном предприятии. И тогда стали говорить о том, что надо возродить на совершенно новых условиях кооперацию. Закон о кооперации появился годом позже. Конечно, использовали опыт, который был накоплен в годы советской власти от 30-х и до 50-х годов, когда Хрущев приказал разогнать всех "частников", и всё стало государственным. Когда мы готовили этот закон, очень много было споров. Мы тогда тщательно изучали наше наследие, В.И  Ленина, новую экономическую политику. Наша социалистическая плановая экономика сделала огромнейшее дело и до войны, и в войну, и после войны. Нельзя только топтать ее и говорить, что она плохая, такая-сякая. А кто создал мощное государство? Кто выиграл войну? Кто восстановил за 5-6 лет разрушенное государство, где до самой Волги ничего не осталось живого? Но её недостатки я ясно видел, работая первым заместителем Председателя
Госплана. Я всегда представлял себе нашу экономику как такие булыжники, которые лежат друг на друге -
энергетика, черная металлургия, химия, машиностроение, оборонка и так далее, а между ними -зазоры, не
заполненные ничем. И вот эти зазоры мы хотели заполнить какой-то гибкой экономической системой. Мы
прекрасно понимали, что строить огромные заводы или электростанции должно, конечно, государство. Но не
может государственная структура доходить до мелочей. Наше большое плановое хозяйство вступило в свои
противоречия, особенно в 70-е, 80-е годы, когда положительные явления стали захлестываться явлениями
негативными. Я работал 4 года здесь, в этом здании, у Байбакова первым заместителем и прекрасно помню,
как трудно приходилось при разработке планов производства доходить до таких деталей, что уже переступаем
грань хорошего дела. И мы хотели создать какую-то гибкую рыночную систему, которая была бы не заформализована, которая дополняла бы тяжелую индустрию.

- Как мне сказали, Закон "О кооперации в СССР" разрабатывался академиком Тихоновым, и первые кооператоры об этом законе отзываются очень высоко. Вы разделяете их оценку?

- При разработке этого закона я представлял правительство, а от общественности занимался академик Тихонов, он потом возглавлял какую-то общественную структуру по кооперации. И тогда и теперь многие говорят, что
более прогрессивного закона не было. Ну, представьте себе, если в то время налог на предприятия доходил до
40%, а мы предлагали от3% до 5%, да еще и льготы им давали. Если бы сейчас был такой налог, то мелкий
бизнес кричал бы день и ночь от радости. Очень хороший был закон. Потом, правда, пошли перекосы. Знаете, ведь мы упор делали на производственную кооперацию. Вот где грехопадение произошло. Давление на
этот закон началось через год-два после его принятия. Народные депутаты протащили поправки к закону
такого, я бы сказал, спекулятивного характера. То есть, стали поворачивать кооперацию от производства,
изготовления материальных ценностей, к деятельности типа "купил-продал". Тем самым спекулятивная сфера,
которая раньше наказывалась, была легализована. И это было встречено в штыки народом и бросило тень на
кооперацию. Другой ошибкой было то, что приняли поправки, дающие возможность создавать кооперативы
внутри предприятий. Ну, представьте себе, я - директор завода, и мне предоставлена возможность один
какой-то цех отключить, пусть живет по законам кооперации. И тогда в одном трудовом коллективе часть
людей получает огромнейшие деньги, а через стенку - совсем другие. Я считаю, что кто-то делал это
совершенно сознательно, для того, чтобы пролоббировать, чтобы кто-то получал огромнейшие доходы. А в
своем первоначальном виде закон о кооперации был очень добротный.

- С кем-то из первых кооператоров Вам приходилось встречаться?

- Я знаю, что в Москве этим занимался Ю.М. Лужков. Довольно часто ему попадало, ругали, когда подводили итоги, и он до сих пор вспоминает: "Вот, Николай Иванович, как Вы давили нас тогда за кооперативное
движение".  Я сейчас забыл эти фамилии, но я знаю, что открылись тогда в Москве кафе всевозможные,
ресторанчики. Тогда Юрий Михайлович очень хорошо занимался этим делом. Мне часто приходилось с ним
встречаться, и я выезжал в город, смотрел. Из других областей приезжали. Нет, встреч много было, просто
фамилий я сейчас не могу вспомнить, все-таки 12 лет прошло. Но многие из тех, кто сегодня весьма богат,
некоторых олигархами называют, они начинали с кооперативов. Тогда еще комсомол подсуетился, и было
принято постановление Совета Министров о создании молодежных центров при комсомоле на принципах кооперации, которые занимались научными разработками. Я знаю, что несколько крупнейших сегодня магнатов пошли оттуда.

- Какая-то обратная связь была, какие-то корректирующие действия предпринимались?

- Конечно, мы отслеживали ситуацию, у нас статистика была - где в первую очередь создаются кооперативы:
в перерабатывающей промышленности, в легкой промышленности или в местной промышленности. В то
время все материальное обеспечение строго фондировалось, и нам приходилось соответственно
корректировать свои действия. С сахаром ясно, сахара не хватало, потому что антиалкогольная кампания
подорвала. В то время мы были самыми большими потребителями сахара в мире. Если не ошибаюсь, мы
вышли на уровень 42 кг сахара на душу населения в год. Очень много сахара шло на самогон. Мы
предупреждали Горбачева, кода он принимал это решение с подачи Лигачева и Соломенцева, что этого нельзя
делать, нигде в мире "сухой закон" пользы не принес. Так оно и получилось. Да, кооператоры покупали сахар
по госцене. Но сегодня он купил сахар, а завтра изготовит торты, которые тут же раскупят, ведь был острейший дефицит продуктов питания. Мы понимали, что сахар скупают. Но если ввести коммерческие цены, откуда
была уверенность, что не начнется перекачка его из государственных ресурсов в коммерческие?

- Палка о двух концах?

- Да. Было огромное количество подобных перекосов, но все же невозможно отследить через закон. Вот я
знаю, вдруг возник дефицит маек с коротким рукавом. В государственных магазинах они стоили очень дешево,
кооператоры их скупали, делали цветную надпись на груди, что-то вроде "Я люблю тебя", и продавали, но уже
по своей цене. Это гримасы, что делать? Они везде есть.

- Какие ограничения на кооперативную деятельность были в законе?

- В законе о кооперации была статья, в которой было сказано, что Совет Министров определяет перечень
видов деятельности, заниматься которыми кооперативам не разрешалось. Мы поработали, я такой перечень
подписал, и тут на меня набросились журналисты. Я понимаю, что не сами они набрасывались, а их
подталкивали определенные силы. Но такой перечень нужен, он и сейчас существует. Были там и ограничения на средства массовой информации, что вызвало очень большой шум. Но я тогда считал и сейчас считаю, что
определенные ограничения здесь нужны. Когда один из журналистов меня спросил, почему я подписал этот
документ, я ему привел пример из жизни США, когда осужденный к смертной казни за какое-то преступление
на сексуальной почве сказал представителям прессы: "Это вы развратили меня своей порнографией, я буду казнен, а вы останетесь развращать других". А что сегодня у нас можно увидеть в газетах, журналах, о телевидении уже не говорю? Если у издателя, редактора нет своего внутреннего цензора, кто за общество будет отвечать, кто за детей будет отвечать?

- Чем сегодня Государственная Дума может помочь малому предпринимательству?

- Конечно, закон о кооперации вызвал большое движение. Другой вопрос, что были и плюсы и минусы, но это неизбежно в любом деле. Плюсы надо брать с собой, а минусы оставлять там, где они были. Казалось бы, мы накопили определенный опыт. У нас уже 10 лет нет советской власти, уже другое государство, другой общественный строй. Я не могу объяснить, почему до сих пор нет государственной политики в отношении мелкого и среднего бизнеса. Если бы не было мирового опыта, можно было бы сказать, что сегодня органы власти, прежде всего исполнительной власти, относятся к малому бизнесу хорошо. Но мы же знаем, что во всем мире от 50% до 70% валового внутреннего продукта дает мелкий и средний бизнес. Я являюсь председателем Совета отечественных товаропроизводителей, куда входит около 80 общественных объединений реального сектора экономики. Несколько месяцев назад мы на президиуме Совета рассматривали положение дел в мелком и среднем бизнеса. И знаете, более гнетущего впечатления я не помню. В нашей стране мелкий и средний бизнес дает сегодня всего лишь 8% - 10% ВВП. Дефолт 1998 года добил их окончательно, и они никак не могут подняться, а те, кто еще шевелится, особенно в сфере производства, уходят в тень. При этом одна четвертая часть бизнеса находится в Москве. Нам было высказано огромное количество претензий. Прежде всего - кредиты недоступны, их никто не дает. Не приходится говорить о каких-то льготных, краткосрочных или долгосрочных кредитах, их вообще никто не дает. Второе - то, что сегодня на каждом шагу требуется разрешение, и на каждое есть негласная такса. И потом, вспомните, сколько раз за последнее время менялись государственные органы управления экономикой. Сегодня по-настоящему развитием среднего и мелкого бизнеса никто у нас не занимается. Мы после принятия закона о кооперации постоянно отслеживали ситуацию. Нам докладывали, мы собирали людей, проводили совещания, заслушивали отчеты, кого-то ругали, кого-то хвалили. Кто сегодня занимается этим делом? Я считаю, правительство недооценивает важности вопроса. Что касается Думы, то если будут соответствующие предложения в части корректировки действующих законов - рассмотрим. Вот мы сейчас с вами беседуем, а там комитеты делят бюджет, каждый тянет одеяло на себя. Что делать, не хватает денег. А чтобы их хватало, нужно дать возможность развиваться мелкому и среднему бизнесу.
 

Форумы
Юридические Вопросы
Компьютерное право
Все, что касается юриспруденции
Форум для разработчиков законов
Дискуссии о российском праве